Художник Истины

Современники называли Веласкеса «художником Истины». А Истина (вот так, с прописной буквы) - она ведь несказанна. Ее можно только почувствовать, уловить ее легкое нездешнее дыхание. Веласкес, кажется, уловил. Он все-таки странен, этот испанец. Прекрасно встроившийся в социальную структуру своего времени, довольно честолюбивый, «размеренный» и раздумчивый, он носил в себе тайну, передавая ее только холсту. Да, реалист. На его картинах много будничного, обыденного, как бы простого. Но вместе с тем мир, созданный Веласкесом, удивляет и завораживает - своей очевидной ирреальностью, метафизикой, глядящей сквозь тонкий покров осязаемой нашими чувствами жизни. Пример такого «завораживания» - очарованность Веласкесом того же Ортеги-и-Гассета, всю жизнь внимательно вглядывавшегося в его «Менины», но так, кажется, и не постигшего их до конца. Это можно назвать «синдромом Веласкеса». Этот «синдром» захватил многих и в России. Один из основателей «Мира искусства», Александр Бенуа, побывав в Мадриде, писал, что испытал «восторг от живописи Веласкеса, в котором я увидал какого-то "безусловного царя живописи"». Кумир молодежи начала XX века К. Бальмонт, полуистерически вибрировавший по поводу всего на свете, не обошел своим вниманием и Веласкеса. Вот из его стихов, посвященных художнику:

 

«Мы так и не знаем, какою же властью
Ты был - и оазис, и вместе мираж, -
Судьбой ли, мечтой ли, умом или страстью,
Ты вечно - прошедший, грядущий и наш!»

 

С техническо-поэтической точки зрения, стихи довольно скверные, но по смыслу, похоже, неотменимые.