Творчество выходцев Академии художеств

Поскольку европеизированные формы изобразительного искусства культивировали только в Императорской Академии художеств в Петербурге, то и новые романтические веяния, воспринятые из Западной Европы, соединялись с канонами академического Классицизма. Живописец Г. И. Лапченко, проходивший стажировку вместе с А. А. Ивановым в Италии, написал обнаженную Сусанну для картины «Сусанна и старцы» с италь-янской красавицы Виттории Кальдони (ставшей затем его женой), с которой он и Иванов познакомились в доме винодела из Альбано.

Тело прекрасной итальянки, ее лицо одновременно конкретны и идеализированы, по академическим канонам, что придает картине особенную чувственность, скрытый эротизм. В сращивании романтических идей с академическими формами заключается своеобразие развития русского искусства первой трети XIX в. Ярким примером такого симбиоза является творчество Карла Павловича Брюллова (1799—1852). Из-за конфликта с Академией и ее президентом А. Н. Олениным живописец К. П. Брюллов и архитектор А. П. Брюллов поехали за границу в 1822 г. за счет Общества Поощрения художников. В качестве отчета о пребывании в Италии Карл Брюллов послал в Общество картину «Итальянский полдень». В ответ Комитет Общества делает выговор художнику: «Ваша модель была более приятных, нежели изящных соразмерностей и хотя по предмету картины не требовалось в сем последнем случае слишком строгого выбора, но он не был бы излишним, поелику целью художества вообще должно быть изображение натуры в изящнейшем виде».

В ответном письме от 28 мая 1829 г. Брюллов вежливо отказывается от дальнейшего пенсиона Общества и даже возвращает полученные им деньги, выбирая, как истинный романтик, свободу для работы над новой большой картиной «Последний день Помпеи» (1830—1833). В некоторых ситуациях Брюллов был двойствен и шел на компромисс. В подобных случаях его произведения грешат поверхностной красивостью и салонностью. Таковы многие портреты, картина «Всадница». В акварелях и рисунках встречаются сентиментально-пошловатые сюжеты. Все это послужило поводом к появлению несправедливого, но знаменательного термина: «брюлловщина».

Творчество Брюллова противопоставляют творчеству Александра Андреевича Иванова (1806-1858), сына профессора Академии, живописца А. И. Иванова. Чтобы разрешить поставленные перед самим собой художественные и нравственные задачи, Александру Иванову, воспитанному Академией, пришлось покинуть Россию. Дух подвижничества, нравственного служения обществу, идеи искусства как «жизнестроения» были живы в Академии со времен Чекалевского, но сама же Академия препятствовала их осуществлению. Эта коллизия стала основной проблемой в развитии русского искусства XIX в. Русские художники считали своей главной целью не достижение некоего формального идеала, а религиозно-этическое совершенствование.

Поэтому обычные для академизма аллегорические композиции и мифологические сюжеты приобретали в творчестве русских художников особенное, актуальное значение. Более консервативным в сравнении с живописью Брюллова является творчество Федора Антоновича Бруни (1799—1875). Его главная картина «Медный змий» (1841) на ветхозаветный сюжет отличается мастерством рисунка и уравновешенностью композиции. В Риме Бруни испытал воздействие идей Иванова, назарейцев и искусства Брюллова, но оказался среди оппонентов последнего.